Перебирала давеча «коробку воспоминаний». Ну знаете, такие у всех девочек есть, — там и дневники-анкеты с сердечками, и первые валентинки от школьных поклонников, заколки, браслетики, сувенирчики, огарки с ночных девичьих гаданий… В общем, весь ностальгический хлам, который и рада была бы выбросить, да рука не поднимается. Под грудой плетёных фенечек наткнулась на фотографию: на ней примерно семилетняя я в ленточке в горох и с водяными лилиями в обеих руках сижу и улыбаюсь в дедушкиной лодке…
Тогда я каждое лето проводила в посёлке Нижненикольском на даче у бабушки и дедушки. Каникулы были для меня праздником: солнце, река, рыбалка, ежедневные праздники живота и друг-сосед, которого я с удовольствием толкала с мостков прямо в ил. За грязевые процедуры мы получали изрядную порцию нагоняев, но это нам не мешало повторять их снова. Проведя полдня в воде, мы, хрюни, по первому кличу наших бабуль бежали к столу, ведь «сначала поешь, потом пойдёшь купаться».
Трапезничали тогда на улице. Под тенистым сводом астраханских лохов (речь про деревья, естественно) стоял огромный деревянный стол. Длина у него была, как у офисных для переговоров. Несмотря на нашу немногочисленную компанию (бабушка с дедушкой да я), этот исполин всегда был чем-то занят. В этом, казалось мне, и заключался сельский уют, который мне так нравился: на одном краю располагалась обеденная зона, а на другом всегда лежали только что сорванные янтарно-жёлтые помидоры, в советской эмалированной кружке красовался пучок зелени, а рядом лежала сеть, которая пахла свежей, полчаса назад пойманной рыбой… Рядом, за кустами с ежевикой, располагался главный «промышленный станок»: каменная печь, которая прекращала кашеварить, наверное, только ночью. Сбоку всегда стояли набор чугунных котелков, самовар и тазик с щепками. Все кушанья, которые поедались нами, готовились здесь…
Интересно, что спустя два десятка лет, я до сих пор помню все запахи моего дачного детства. Помню, как пахли те самые гигантских размеров жёлтые помидоры, щепки, источающие аромат намокшей под дождём древесины, и овощное рагу, которое с любовью готовила бабушка на уличной печке. Шлейф от этого блюда, казалось, расстилался над рекой на несколько километров в обе стороны. Когда моя Любочка (так я в детстве называла бабушку) доставала самый большой котёл и шла в огород, я точно знала: сегодня будет рагу.
Все ингредиенты, за исключением мясной составляющей, росли у нас на даче. В ход шли сочного лилового цвета баклажаны, длинные белоснежно-салатовые кабачки, выращенные под палящим астраханским солнцем томаты, кроваво-красные болгарские перцы, картошка, зелень, чеснок… Нет ничего соблазнительнее, чем нарезать овощи, только что сорванные с грядки. Этот процесс иногда доверяли мне. С превеликим удовольствием я измельчала плоды и складывала их в котелок, конечно, под чутким руководством бабушки.
Рецепт был незатейливым, оттого и рагу получалось очень соблазнительным. Сначала моя Любочка всегда обжаривала мясо тут же, на печке. Кусочки говядины или куриного филе укладывались на дно чугунной ёмкости. Потом я аккуратно добавляла все овощи и доливала немного воды. Бабушка чётко следила за тем, чтобы в процессе картошка стала мягкой, а баклажаны приобрели темноватый оттенок. Тогда добавлялись специи, чеснок, душистые травы и зелень. Любочка всегда перемешивала рагу только деревянной ложкой — от металлической якобы вкус портился.
Когда над рекой начинали плыть запахи овощей вперемешку со специями — инстинкты павловской собаки призывали меня бежать к столу. В уютных дачных тарелках разноцветными летними красками уже переливалось рагу. Рядом, готовые нырнуть в овощную пучину, лежали деревянные ложки — ели мы тоже ими, для того чтобы не обжечься. Вприкуску со свежей горбушкой рагу уничтожалось нещадно и моментально!
Стол наш, к слову сказать, располагался таким образом, что обедая, можно было смотреть прямо на реку. И вот обмакиваешь ты кусочек хлеба в остатки овощной роскоши, а мимо мирно проплывает кораблик… И купаться больше не хочется — через десять минут в свои объятия меня уже забирал Морфей…
Поделиться в соц. сетях
